"Приобретать" и "иметь".

Понятия, вынесенные в заголовок — не просто глаголы. Это два разных подхода, две разных основы мировоззрения. На столкновении этих подходов рушатся взаимоотношения, рождаются обиды.

Сразу скажу, что основанием моей жизненной позиции является первое, «приобретать». Соответственно, все, что я сейчас напишу, будет взглядом с этой точки зрения. Т.е., на истину в последней инстанции не претендую, рассуждаю о том, что вылезло во многих разговорах с разными людьми в последнее время, так, как мне это видится и представляется. «Ни на что не намекаю, просто, песенку пою…»

А фига, скажете вы, должны сталкиваться «приобретать» и «иметь»? Ведь, для того, чтобы иметь, нужно приобрести. Вот тут-то и зарыта собака. Приобрести — зачем? Чтоб приобрести? Или, чтобы иметь?

Приобрести, чтобы приобрести, — это достижение вершин, это победы. После каждой победы хочется одержать следующую. Победа, это такая штука, которую невозможно хранить вечно, и вечно от нее переться. Она греет совсем недолго. Кубки былых побед — предметы, занимающие самые верхние полки, и пылящиеся, потому как, использовать их абсолютно некуда. В победе важен не кубок, а само сознание «я победил». Т.е., «приобретатель» приобретает чувство победы. И еще он приобретает все те навыки, умения, способности, знания, которые получал походя, стремясь к победе. Все эти приобретения в обслуживании не нуждаются, рвануть к следующей победе не мешают, а часто и помогают. Т.е., «приобретатель» не ценит само приобретение, а ценит процесс его достижения. Он находится в непрерывном поступательном движении «куда-то за горизонт», а от весомых, материальных, сковывающих движение вещей легко отказывается, едва обнаружив, что они мешают двигаться. Такие люди передают музеям дорогущие коллекции, увлекшись чем-то новым, сворачивают успешный бизнес, раздают и распродают не торгуясь собственность, если приспичило укатить немедленно на другой край света, решительно и без сожалений рвут уже не актуальные отношения… просто, все бросают и куда-то уезжают/исчезают, не заботясь о будущем.

Плюс этой жизненной позиции — свобода, несвязанность, открытость всему новому. Еще, этот стиль жизни развивает интуицию, которая помогает находить хорошие пути в любой ситуации. И еще, эти люди всегда привлекают к себе внимание, легко лидируют в любой группе, имеют спутников и последователей, без труда и просьб получая помощь со стороны для своего движения к достижению.

Минус этой жизненной позиции — отсутствие стабильности, защищенности и покоя. Тех самых, социальных. Эти люди, чем бы они ни занимались, всегда фри-лансеры. Они всю жизнь выживают по принципу «волка ноги кормят», и даже если имеют «запасы», никогда не делают эти «запасы» фундаментом своего существования. Всегда готовы выкручиваться «с голой жопой». И живут, невзирая на запасы, всегда так, словно запасов и нет вовсе.

Приобрести, чтобы иметь, — это совсем другой подход. Тут процесс достижения — промежуточное звено, которое надо пережить, перетерпеть, а потом настанет заветное «имение», и можно будет расслабиться и переться. Стремящийся иметь получает удовольствие именно от процесса владения, от обслуживания своего приобретения, любования им, сохранения его, по возможности, в первозданном, блестящем и новеньком виде. Ну, или, хотя бы, просто сохранении. Казалось бы, «владельцы» тоже должны приобретать какие-то навыки, умения, знания, в процессе достижения своей цели — обладания. Но эти знания и умения быстро теряются, когда цель достигнута, потому как, сами по себе ценности не представляют, если только их не планируется использовать отчасти для получения во владение следующего предмета. Так, студенты, учащиеся ради получения диплома, корочки, через пять лет не способны вспомнить ничего из вузовских лекций. Им не знания были важны, не процесс обучения, а книжечка с печатью. Поначалу люди этого типа движутся вперед тоже, но, по мере накопления «недвижимости», их движение из поступательного превращается в движение по кругу, — вокруг приобретенного, с короткими вылазками в сторону, чтоб схватить что-то еще, не теряя из виду имеющееся. Потерять из виду никак нельзя, потому что ценности нуждаются в неусыпной охране от возможных и невозможных посягателей.

Плюс этой жизненной позиции — социальная стабильность, могущая рухнуть только из-за серьезных колебаний основ существования самого данного социума, и относительная материальная защищенность (обычно есть «загашник» или легко реализуемые ценности, или гарантированная зарплата и т.п.). Поэтому, эти люди склонны внимательно отслеживать состояние этих самых основ — политику, финансовые новости, курсы валют, настроения в обществе, настроения лидеров социальных групп, к которым «владетели» себя причисляют, и которые ощущаются «владетелями» как гаранты их персональной стабильности. Еще в плюсе — стабильность взаимоотношений с теми, кто разделяет эту жизненную позицию. Кроме того, весьма просто получать вновь и вновь удовольствие от владения приобретенным: достаточно, чтобы кто-то на владение посягнул, или заподозрить, что посягнул, затем устранить угрозу, и чувство, наполняющее владельца, вполне сравнимо с радостью нового приобретения.

В минусе у этой жизненной позиции — низкая адаптабельность при изменении условий существования, большое количество беспокойств в периоды общей нестабильности, непрерывно растущее количество похороненных ради сохранения «имения» собственных желаний и порывов. Миазмы от этих захоронений не только отравляют радость существования, порождают кучу комплексов, страхов и болезней, но и существенно сокращают срок жизни.

________

Конечно, тех, кто целиком и полностью придерживается одной из описанных жизненных позиций — единицы. Крайности, — это патология. Большинство людей сочетают первое и второе с большей или меньшей доминантой одного из двух. Казалось бы, если так, то любому нормальному человеку должны быть понятны обе позиции, и конфликтов быть не должно. Однако, конфликты возникают, и наиболее болезненно они протекают для тех, кто придерживается в большей степени второй позиции, «иметь».

Как я уже сказала, те, в ком доминирует тенденция приобретать ради процесса, часто легко лидируют в любой группе, в которую их привел путь поиска. Они часто являются по природе своей стихийными лидерами. Они не ставят себе целью получение власти, установления мира во всем мире, создание нового спасительного учения и т.п. Они обычно одержимы какой-то своей, часто, невербализованной для себя идеей. Этот внутренний огонь привлекает к себе внимание тех, кто, осознанно или нет, желает каких-то изменений в своей жизни (а кто их сейчас не желает?), так же, как притягивают взгляд и внимание люди с рюкзаками, в ветровках и с гитарой в электричке. «Дачники» подсаживаются к «путешественнику», который всегда рад компании, и дальше все зависит от умения «путешественника» рассказать о своем пути понятным и созвучным слушателям языком. Чем образней, ярче, многослойней рассказ, тем больше «дачников» загораются жаждой странствия, становясь попутчиками «путешественника». При этом, суть поиска «путешественника» улавливают единицы из тысяч. Остальные находят в его рассказе созвучие чему-то своему, и далее твердо верят, что все поняли правильно, что конечные цели их и «путешественника» совпадают. Часть попутчиков (большая) в процессе пути обнаруживает, что понимание целей было неверным. Они более или менее мирно уходят в сторону, иногда предпринимая бесплодные, а потому — обидные для них, попытки свернуть лидера с его огнем в нужном им направлении. Другая часть правильно понимает цель. Они допускают единственную ошибку — считают цель конечной.

Когда «путешественник» приближается к своей цели, он чувствует, что достижение ее — уже работа инерции. Он теряет к ней интерес, устремляя взгляд к новой, как путник в заснеженном поле переключает внимание с ближней вешки на показавшуюся следующую. Для него очевидной является необходимость движения. Спутники же начинают проявлять беспокойство, во-первых, потому что они, в большинстве своем, рассчитывали свои силы только на путь до этой цели, и дальше двигаться не планировали. Во-вторых, потому что они понятия не имеют, что делать с достигнутой целью, и рассчитывали, что их лидер останется лидером и здесь, и покажет, как дальше счастливо жить в этом месте и с этим приобретением. Для них такое развитие событий было столь же очевидным, как необходимость движения дальше для «путешественника». Поэтому, этот вопрос ни той, ни другой стороной ни разу не поднимался и не обсуждался в процессе пути. Возникает и разрастается конфликт. Причем, обида или разочарование присутствуют с обеих сторон, и с обеих сторон они совершенно несправедливы. Спутники считают себя обманутыми лидером в своих ожиданиях, потому что приписали самостоятельно ему «должную» последовательность действий на основе их, а не его, логики «правильного развития событий». И, обнаружив принципиальное расхождение в дальнейших планах, используют все доступные средства, чтобы остановить «путешественника», буквально, стреножить его, принудить дальше жить по их правилам. Они уверенны, что имеют на это право, так как помогали «путешественнику» в его пути искренне и с полной отдачей. Путешественник же раздражается на попытки его удержать, обижается на шантаж и иные приемы (часто, из разряда «грязные методы»), используемые вчерашними спутниками. Ведь, он их привел туда, куда они стремились. И в пути он помогал идущим рядом приобретать то, что казалось им ценным. Обидными и непонятными бывают попытки вчерашних спутников просто дискредитировать вчерашнего лидера, хотя эти попытки вполне оправданны и легко объяснимы. В процессе пути у спутников оформилась вера в слово лидера. Цель, к которой они шли и пришли, приобрела ценность в немалой степени от того, что выглядела ценной для лидера изначально. Когда лидер объявляет эту ценность для себя обесцененной, устремляясь к новой, спутники чувствуют опасность абсолютного (не субъективного) обесценивания приобретения, и включаются в работу по «замораживанию стоимости» приобретения. Лучший, и простейший, способ сделать это, — объявить лидера (угрожающего обесцениванием) некомпетентным… и вообще, не лидером. Т.е., смешать с дерьмом.

Схема, прорисованная выше на примере «путешественника» и «дачников», работает (с вариациями) в самых разных «композициях».

Например, родители, относящиеся к категории «владетелей», увидев яркий огонь увлечения в глазах своего ребенка-приобретателя, честно и рьяно начинают спонсировать его увлечение, в чем-то себе отказывая, где-то себя ужимая. Не важно, чем увлекся ребенок, но родители, вкладывая средства и силы в его увлечение, рисуют себе картины достижения им, ребенком, вершин в «избранном деле», и заранее предвкушают удовольствие от его грядущих успехов. Когда же ребенок, исчерпав это свое увлечение, обращается к чему-то еще, на него начинают давить, вынуждая продолжать начатое, стоившее уже столько сил и денег. И вешают, в случае категорического отказа продолжать, ярлыки ленивого, безалаберного, необязательного, непоследовательного, и вообще, неудачника. Та же схема работает и в случае супружеского союза двух таких противоположностей. Только, здесь супруг-владетель, терпящий все прожектерство, увлеченность и непоследовательность супруга-приобретателя, предвкушая тепло лучей славы, или комфорт грядущего достижения, исподволь сбивает огонь в душе своего спутника, ограничивая его свободу движения, чтоб, не дай Боже, грядущими приобретениями не воспользовался кто-то еще. И или разочаровывается, в конце концов, в своем супруге-неудачнике с его почему-то угасшим огнем, либо оказывается у разбитого корыта, если спутник, интуитивно ощутив путы, освобождается от них. Та же схема работает и в деловой сфере: в бизнес-партнерстве, или же при найме «владетелем» сотрудника «приобретателя».

Возможно ли долговременное, «до гробовой доски», сотрудничество ярких представителей этих двух типов — не знаю. Мне кажется, что один непременно рано или поздно свернет другого в свою сторону. При этом, если в свою сторону другого свернет «владетель», то хорошего получится мало, потому что, приобретатель, задавивший в себе стремление к движению, превращается в диктатора. Большого, или маленького, — зависит от масштабов личности.