Про счастье в жизни человека.

Эта заметка появилась в результате личных наблюдений за людьми и за собой.Торкнуло меня озарением после того, как я прочитала один пост со словами «выглядят они вполне довольными. Не жизнерадостными, а именно довольными».

Люди, оказывается, очень часто путают счастье и довольство.

Наверное, счастье и довольство путают те, кто никогда счастья не испытывал. Потому что, однажды испытав его, его невозможно ни с чем спутать, и обмануть себя, что ты — вот сейчас, в настоящий момент — счастлив, если не ты счастлив, а доволен. То есть — сыт.

Самый первый образ, который приходит мне в голову в ответ на слово «счастье», — как ни странно, Люси из фильма Форда фон Копполы «Дракула», когда в самом начале фильма, сразу после объяснения в любви, она не сбегает — слетает по ступенькам лестницы и кричит на весь мир: «Я люблю его! Я ЛЮБЛЮ ЕГО!!!»

Счастье невозможно удержать в себе. Оно искрится и рвется наружу, ты поешь, ты готова кричать на весь мир!

Счастье и радость — это когда улыбку просто невозможно спрятать, утаить, потому что твой рот сам улыбается, и ничего невозможно с этим поделать! Когда ты поешь, потому что — рвется наружу! Попробуй не запой — оно само поется!

И часто бывает, что, не зная счастья, за счастье принимаем что-то другое. Так же, как не зная на самом деле, что такое хорошее настроение, за хорошее настроение принимаем состояние «все в порядке» (то есть «ничего особенного, конечно, но жить можно, спасибо, я еще не умираю»).

Как в анекдоте: «Я-то всегда думала, что это оргазм, а врач сказал, что это — астма!»

Те, кто счастья не испытывал, но понимает, что в определенных ситуациях, вроде как, его испытывать полагается, — и те, кто искренне верят, что, раз они в такой ситуации оказались, значит, они стопудово счастливы, — собирают образ, приличествующий этому состоянию, по кусочкам, слямзивая из фильмов, со знакомых… Но окружающих, если окружающие обладают хоть каплей интуиции, и эта полуулыбка, и рассеянный взгляд странно напрягают. Врет ведь человек, явно врет, а зачем???

А человек-то даже не врет. Он не нарочно. Он искренне полагает, что вот это ОНО и есть! Только обижается, когда его томным взглядам и заверениям в том, что он счастлив, не верят.

Кстати, я знала людей, которые счастливы не были никогда. И, по моим наблюдениям, они так же редко — то есть никогда — злились. Никогда они не злились открыто, не пытаясь перевести свою злость в маску деланного равнодушия, не делая при этом вид, что им все равно. Они никогда не приходили в бешенство, и никогда не были счастливы. Они были — довольны. Они были — «в порядке». В том самом порядке, когда ты понимаешь, что ты сыт, твои дети сыты, и завтра тебе не грозит никакой катаклизм. Это довольство человека, который убил мамонта, содрал с него шкуру и запас на зиму мясо. Это довольство уверенности, стабильного существования, ощущения, что завтра ты проснешься не на улице, а в холодильнике еще что-то осталось.

В этом довольстве не бывает взлетов и падений — лишь одно только ровное «все в порядке», устроенность.

Мне вообще кажется, что ощущение счастья, радость и стремление к уверенности в завтрашнем днем, устроенности совершенно несовместимы. Потому что уверенность в завтрашнем дне не терпит никаких изменений: подъемы подразумевают и спады, а для уверенности в завтрашнем дне спад — явление запретное. Поэтому счастье исключается как категория из разрешаемых ощущений. Сохранить и стремление к устроенности, и ощущение искрящегося счастья, по-моему, не удавалось еще никому.

Наверное, поэтому, когда мы начинаем строить планы, исчезает влюбленность. Когда начинаем высчитывать зарплату на следующий месяц, исчезает азарт и радость от работы. Когда творческие планы становятся планами рабочими, из них уходит искра. Потому что на смену им приходит уверенность и устроенность, а два таких совершенно разных состояния просто не уживаются рядом.

Обычно в качестве рецептуры от такого довольства предлагают «избавиться от страха перед неопределенностью». По-моему, этот рецепт еще ни разу не срабатывал.

Но можно просто захотеть его испытать — это самое счастье. Потому что если за терниями — звезды, чего эти самые тернии могут стоить?

Потому что стоят ли мысли о будущем и страх перед будущим того, чтобы стать угрюмой и мрачной грымзой?